Термин «трудовая армия» к самому понятию армии имеет весьма приблизительное отношение. Речь идет о принудительной трудовой повинности, которая была введена в конце 1941 года в России и других советских республиках.
«Армия труда»
В Советском Союзе вообще были популярны различные «комсомольские стройки» и тому подобные проекты. Но на них по большей части люди ехали добровольно. Также в годы сталинских репрессий существовала система ГУЛАГа, широко использовавшая труд заключенных. Именно зеки трудились на лесоповалах, строили Беломорканал.
В начале Великой Отечественной войны в связи с «особым периодом» было решено создать трудовые организации военного образца в виде рабочих батальонов, включенных в систему НКВД, а позже МВД СССР. Они занимались «решением различных хозяйственных задач» — в основном добычей полезных ископаемых, строительством и лесозаготовками, трудились на предприятиях оборонной и сырьевой промышленности, в том числе и на производстве ртути и урана.
Кого же мобилизовали в трудармию? Прежде всего тех, кто считался «неблагонадежными» по социальному или национальному признаку. То есть этих людей вроде бы формально было не за что арестовывать, но и оставлять их на свободе было бы «политической близорукостью».
Основную часть трудармейцев составляли этнические немцы, которые теоретически могли перейти на сторону врага. Но были среди несущих принудительную трудовую повинность и финны, эстонцы, румыны, венгры, итальянцы, корейцы, интернированные лица, освобожденные советские военнопленные. Входили в число мобилизованных и те, кого по каким-то причинам признали негодными к строевой военной службе, но кому здоровье позволяло заниматься физическим трудом. Таким образом, с одной стороны, осуществлялся контроль над «политически неблагонадежными гражданами», с другой — решалась проблема нехватки рабочих кадров. Ведь советскую экономику надо было поднимать, а на одном трудовом энтузиазме далеко не уедешь. Вот и заставляли миллионы людей работать «за страх, а не за совесть».
По словам доктора исторических наук, профессора Аркадия Германа, термин «трудовая армия» не упоминался ни в одном официальном документе тех лет. Трудармейцами стали называть себя сами мобилизованные, по аналогии с «революционными армиями труда», существовавшими в 1920-е годы. Их создавали из бойцов РККА, они занимались заготовкой и доставкой в населенные пункты продовольствия и фуража, строительными работами и т. п.
Ужасы трудовой повинности
Мобилизация в трудовую армию проводилась в несколько этапов. Первый «призыв» проходил с сентября 1941 по январь 1942 года на основании постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 31 августа 1941 года «О немцах, проживающих на территории Украинской СССР». Под него попали большей частью мужчины-немцы призывного возраста. Второй этап длился с января по октябрь 1942 года. Он охватил всех мужчин-немцев в возрасте от 17 до 50 лет. Сначала брали только переселенцев, затем стали призывать и тех, кто постоянно проживал в восточных районах страны. Третий этап — с октября 1942 по декабрь 1943 года — представлял собой массовую мобилизацию советских немцев, причем не только мужчин, но и женщин в возрасте от 16 до 45 лет, кроме беременных и имевших детей до трехлетнего возраста.
Призыв осуществлялся через военкоматы. Мобилизованным предписывалось явиться на сборный пункт с документами, теплыми вещами и запасом продовольствия, как будто их и в самом деле отправляли на фронт.
Официально все эти люди считались свободными, но на деле их быт практически ничем не отличался от быта заключенных. Жили, как правило, в бараках, расположенных в «особых зонах». Там царил военизированный, казарменный режим. Всем заправляли командиры. Выходить за пределы зоны можно было только по специальным пропускам или вместе со своей колонной. На работу трудармейцев гоняли строем. В момент прибытия очередного члена трудовой армии в лагерь на него заводилось личное дело, в котором фиксировались любые, даже самые незначительные нарушения. Если кто-то дезертировал из лагеря или просто отказывался выходить на работу, неважно по какой причине, его ждал расстрел.
Не хватало теплой одежды, белья, постельных принадлежностей, обуви, не говоря уж о продовольствии. Смертность среди трудармейцев была очень высокой. В основном умирали от дистрофии, то есть проще — недоедания, так как паек был совсем скудным.
Понятно, что добровольно в такие невыносимые условия никто бы не поехал. Фактически трудармейцы (или, по крайней мере, их часть) являлись «смертниками». Именно поэтому трудовую повинность сделали принудительной.
Вот выдержка из воспоминаний поволжского немца Вилли Гебеля, родившегося в 1925 году в селе Кеппенталь и мобилизованного в ноябре 1942 года на Гремячинское угольное месторождение:
«Каждое утро из бараков выносили одного-двух покойников. Их клали на ручные сани, везли в ближайший лес, разгребали снег и старые листья и укладывали мертвых, засыпая откинутым снегом: копать мерзлую землю сил ни у кого не было.
По словам доктора исторических наук, профессора Аркадия Германа, термин «трудовая армия» не упоминался ни в одном официальном документе тех лет. Трудармейцами стали называть себя сами мобилизованные, по аналогии с «революционными армиями труда», существовавшими в 1920-е годы. Их создавали из бойцов РККА, они занимались заготовкой и доставкой в населенные пункты продовольствия и фуража, строительными работами и т.п.
Временные трудовые коллективы были созданы в годы Великой Отечественной войны в виде рабочих батальонов, включённых в систему НКВД CCCР, а затем МВД СССР. Отдельные трудовые коллективы продолжали существовать и в послевоенное время.
Термин «Трудовая армия» не упоминается в советских документах времён Великой Отечественной войны. Трудовая политика советского государства военного времени связывалась с терминами «трудовая повинность», «трудовое законодательство», «трудовые резервы».
Вот как Аркадий Адольфович Герман, доктор исторических наук, профессор, один из основателей Международной ассоциации исследователей истории и культуры российских немцев описывает появление данного термина:
Сам термин «Трудовая армия» был заимствован у реально существовавших в годы гражданской войны трудовых армий («революционных армий труда»). Ни в одном официальном документе военных лет, служебной переписке, отчётах государственных и хозяйственных органов он не встречается. Трудармейцами стали называть сами себя те, кто был мобилизован и призван военкоматами выполнять принудительную трудовую повинность в составе рабочих отрядов и колонн со строгой централизованной армейской структурой, кто проживал на казарменном положении при лагерях НКВД или на предприятиях и стройках других наркоматов в огороженных и охраняемых «зонах» с воинским внутренним распорядком. Называя себя трудармейцами, эти люди тем самым хотели хоть как-то повысить свой социальный статус, заниженный официальными властями до уровня заключённых.
Мобилизованные советские граждане были этническими русскими, украинцами, немцами, финнами, румынами, венграми, итальянцами, эстонцами, латышами, литовцами. Позже мобилизации подверглись корейцы, белорусы, калмыки, башкиры, татары и представители других наций и народностей.
Советские этнические немцы во время Великой Отечественной войны считались особенно неблагонадежными. Именно поэтому они составили основную часть мобилизованных в «трудармии».
Мобилизованные не считались свободными людьми. Контроль за мобилизацией и содержание мобилизованных возлагались на НКВД СССР. Далее они эшелонами направлялись на добычу полезных ископаемых, лесозаготовки и строительство, в том числе и сверхсекретных ядерных объектов с добычей ртути и на урановые рудники.
Режим «трудармейцев» в рабочих колоннах, дислоцированных на строительстве НКВД и в ИТЛ, был более жёстким, чем в рабочих колоннах, размещённых в особых «зонах». Выход из зоны разрешался по пропускам или в строю. На работу шли строем под командой начальника колонны или другого командира. Все нарушения фиксировались в личных делах «трудармейцев», которые заводились в момент поступления их в лагерь. За дезертирство и отказ от выхода на работу применялась высшая мера наказания — расстрел.
Постановление ГКО СССР № 1123сс от 10 января 1942 года[9] обязывало НКО мобилизовать для работы на лесозаготовках, промышленном и железнодорожном строительстве 120 тыс. немцев-мужчин в возрасте от 17 до 50 лет из числа выселенных в Новосибирскую и Омскую области, Красноярский и Алтайский края и Казахскую ССР. Постановление ГКО СССР № 1281сс от 14 февраля 1942 года значительно расширило список территорий, с которых немцы подлежали мобилизации. Наконец, постановлением ГКО № 2383сс от 7 октября 1942 года мобилизация была распространена и на немцев в возрасте от 15 до 16 и от 51 до 55 лет, также этим постановлением мобилизовались и все женщины-немки в возрасте от 16 до 45 лет (кроме беременных и имеющих детей в возрасте до 3 лет).
Этапы формирования трудовых коллективов
Первый этап — с сентября 1941 по январь 1942 года. В это время на основании постановления Политбюро ЦК ВКП (б) от 31 августа 1941 г. «О немцах, проживающих на территории Украинской ССР» в республике происходит трудовая мобилизация мужчин-немцев призывного возраста.
Второй этап — с января по октябрь 1942 года. На этом этапе происходил массовый призыв в рабочие отряды и колонны немцев-мужчин от 17 до 50 лет, первоначально тех, кто подвергся переселению, а затем и постоянно проживающих в восточных районах страны.
Третий этап — с октября 1942 по декабрь 1943 года — массовая мобилизация советских немцев, к которой привлекались не только мужчины, но и женщины-немки.
Четвёртый этап — с января 1944 года основной массе «трудармейцев» были облегчены условия пребывания и работы, происходит частичная ликвидация рабочих отрядов и колонн. С 1945 года начинается пополнение рабочих батальонов за счёт прибытия в СССР из Германии либо оккупированных ею стран советских граждан (военнопленных и остарбайтеров), освобождённых из немецкого плена Красной Армией или союзниками по Антигитлеровской коалиции, и репатриированных назад на Родину. Труд мобилизованных «русских немцев» использовался до декабря 1955 года.
К концу 1941 г. в Сибирь и Казахстан из европейской части СССР было переселено свыше 800 тыс. советских немцев. Все они влачили жалкое существование и находились на грани жизни и смерти. Отчаяние могло толкнуть их на любой шаг. По мнению центрального руководства НКВД, основанному на докладах с мест, ситуация с немцами-переселенцами достигла такой степени остроты и напряжённости, стала столь взрывоопасной, что обычными превентивными арестами положение спасти было нельзя, необходимы были радикальные меры. Такой мерой стал призыв всего трудоспособного немецкого населения в так называемую «Трудовую армию». Мобилизация советских немцев на «трудовой фронт» решала сразу две проблемы. Ликвидировалась социальная напряжённость в местах скопления депортированных немцев и пополнялся контингент системы принудительного трудового использования.
«Трудармия» комплектовалась, прежде всего, из представителей «провинившихся» народов, то есть советских граждан, этнически родственных населению воюющих с СССР стран: немцев, финнов, румын, венгров и болгар, хотя в ней были представлены и некоторые другие народы. Однако, если немцы оказались в «Трудармии» уже с конца 1941 – начала 1942 гг., то рабочие отряды и колонны из граждан других отмеченных выше национальностей начали формироваться лишь в конце 1942 г.
В июне 1943 г. нарком угольной промышленности издал приказ, в котором потребовал всех мобилизованных немцев не позднее 1 августа сосредоточить для работы на специально выделенных для этого шахтах и стройках с учётом «группового их размещения вблизи производства». Выделенные шахты и стройки должны были полностью укомплектовываться трудармейцами во главе с вольнонаёмными руководителями и инженерно-техническим персоналом. Допускалось использование на этих шахтах на основных агрегатах вольнонаёмных рабочих по недостающим среди немцев профессиям.
Первые «спецучастки» из мобилизованных немцев были созданы на шахтах трестов «Ленинуголь» и «Молотовуголь». Они успешно справлялись с плановыми заданиями. Так по тресту «Молотовуголь» на шахте Капитальная спецучасток № 9 план февраля 1944 г. выполнил на 130 %, на шахте № 10 спецучасток № 8 - на 112 %. Но таких участков было мало. Даже к апрелю 1944 г. концентрация немцев на отдельных шахтах не была завершена.
Значительная часть допущенных к подземным работам трудармейцев специального обучения («техминимума») не проходила. Отсутствие знаний по специальности и технике безопасности приводило к несчастным случаям, частым травмам, а следовательно и к потере трудоспособности. По тресту «Кагановичуголь» только за март 1944 г. была зарегистрирована потеря 765 человекодней из-за травм, полученных на производстве. На шахте им. Сталина комбината «Кузбассуголь» за первый квартал 1944 г. произошло 27 несчастных случаев, из них 3 со смертельными исходами, 7 - с тяжёлыми травмами, приведшими к инвалидности и 17 - с травмами средней тяжести.
На шахте Вождаевка треста «Куйбышевуголь» 16 февраля 1944 г. произошёл взрыв, в результате которого погибло 80 человек, в том числе 13 немцев, один трудармеец пропал без вести. По мнению руководства шахты причинами аварии стали несоблюдение правил безопасности некоторыми рабочими, захламлённость проходов, несвоевременное перекрытие печей, не проведение разбора причин предыдущих происшествий, текучесть кадров, нарушения трудовой дисциплины.
В целом, как постоянно отмечалось в документах руководителей шахт, комбинатов, трестов, несмотря на недостатки в организации труда и слабые навыки работы на шахте, подавляющее большинство трудармейцев работало добросовестно, добиваясь высоких результатов. Так, по тресту «Анжероуголь» выполнение норм трудармейцами характеризовалось следующими средними показателями: забойщики — 134 %; навалоотбойщики — 144 %; установщики — 182 %; лесодоставщики — 208 %.
На предприятиях Наркомугля имело место широкое использование на шахтах труда подростков-немцев, мобилизованных осенью 1942 г. в результате третьего массового призыва немцев. Например, на шахте Северная треста «Кемеровуголь» в рабочей колонне, насчитывавшей 107 человек, работал 31 подросток от 16 лет и младше, в том числе 15-летних — 12, 14-летних — 1. Работали они на всех участках шахты наравне со взрослыми, и никто не пытался облегчить их труд.
На большинстве шахт Наркомата угольной промышленности требование инструкции о предоставлении трудармейцам не менее трёх выходных дней в месяц не соблюдалось. Руководство предприятий требовало, чтобы каждый рабочий-трудмобилизованный принимал так называемую «новогоднюю клятву товарищу Сталину», в которой трудармейцы брали обязательство увеличивать угледобычу за счёт выходных дней .
В наркомате нефтяной промышленности рабочие колонны из мобилизованных немцев использовались, главным образом, на строительстве дорог, нефтепроводов, в карьерах, на лесозаготовках, лесовывозе, расчистке дорог и т. п. В Наркомате боеприпасов немцы работали на вспомогательных производствах и в подсобных хозяйствах предприятий, их не допускали к работе в основных и особенно в оборонных цехах. Аналогичный характер трудового использования немцев имел место и в других наркоматах, где они работали.
К концу войны началась постепенная демобилизация из рабочих колонн многодетных немок. По докладу начальника отдела спецпереселений НКВД полковника Кузнецова, в рабочих колоннах находилось 53 тыс. женщин-немок. Из них у 6436 в местах их мобилизации оставались дети. По одному ребёнку возрастом до 12 лет имели 4304 женщины, по 2 - 1739, по 3 - 357, по 4 - 36 немок.
На некоторых предприятиях руководство вынуждено было создавать свои интернаты для немецких детей. Например, такой интернат существовал при заводе № 65 Наркомата боеприпасов. В нём проживало 114 детей в возрасте от 3 до 5 лет. Зимняя одежда и обувь у детей полностью отсутствовала и потому они были лишены возможности прогулок на свежем воздухе. Многие дети совершенно босые и голые целыми сутками проводили время в постелях под одеялами. Почти все имели признаки рахита. Изолятор для больных детей в интернате отсутствовал, и заболевшие инфекционными болезнями - корью, свинкой, скарлатиной, чесоткой - находились вместе со здоровыми. В столовой интерната имелось только три кружки и чай дети пили из тарелок, в которых кушали первое и второе блюда.
Положение трудармейцев во многом зависело ещё и от отношения к ним руководства объектов, на которых они работали. Оно было неодинаковым. Где-то доброжелательным, где-то равнодушным, а где-то неприязненным и жестоким, вплоть до физического оскорбления.
14-летняя Роза Штекляйн, работавшая на заводе № 65 Наркомата боеприпасов, одетая только в потрёпанное рваное платье и порванный ватник, с голыми коленками, без белья в мороз и стужу ежедневно ходила на завод туда и обратно по 5 км. Она систематически перевыполняла нормы, тем не менее, за 4 месяца получила за работу только 90 руб. Начальник цеха на её просьбу помочь талонами на дополнительный хлеб ответил грубым окриком: «Ступай к своему Гитлеру за хлебом». На этом же заводе имелись случаи злоупотребления хлебом в цехах, когда мастера незаконно удерживали у себя хлебные карточки, чтобы принудить людей к явке на работу, а затем выдавали не карточки, а талоны на дополнительный хлеб, норма по которым была значительно ниже, чем по карточкам.
В приказе по государственному каменноугольному комбинату «Кузбассуголь» от 5 февраля 1944 года отмечалось, что некоторые заведующие шахт и начальники участков допускают «хулигански грубое отношение к немцам вплоть до нанесения всевозможного рода оскорблений и даже избиений».
На комбинате «Кемеровуголь» начальник шахты Бутовка Харитонов, проводя общее собрание рабочих шахты 23 января 1944 года, на котором присутствовали и мобилизованные немцы, в своём выступлении огульно ругал всех рабочих-немцев, заявляя, что они «являются врагами русского народа» и что их нужно заставлять работать и без наличия у них спецодежды: «Мы их и голыми заставим работать».
Несмотря на приведённые выше факты, всё же многие руководители, вольнонаёмные рабочие, большинство местного населения не только относились к мобилизованным немцам доброжелательно, но нередко даже помогали им, делясь хлебом и другими продуктами. Многие директора заводов и начальники строек охотно брали к себе рабочих специалистов из рабочих колонн.
По свидетельству многих бывших трудармейцев отношение к немцам со стороны местного населения держалось под пристальным вниманием органов НКВД. Всех, кто хоть раз замолвил за них слово или помог в чём-либо, вызывали в парткомы и органы НКВД, где им втолковывали, что они не патриоты своей Родины, так как связываются с врагами народа. Особенно сильное давление оказывалось на мужчин и женщин любой национальности, если они вступали в брак с немцем или немкой. Для таких людей движение по служебной лестнице было закрыто. И всё же смешанных браков, в которых один из супругов был немец, в годы войны совершалось немало.
В Тагиллаге НКВД в 1942 – 1945 годах под карцер была приспособлена старая часовня, обнесённая колючей проволокой. Трудармейцы дали ей название Тамара - по имени русской девушки, на свидание к которой отлучился молодой трудармеец, за что ему и была предоставлена «честь» первым освоить этот карцер.
Многие бывшие трудармейцы-немцы добрым словом вспоминают генерал-майора Царевского, назначенного в начале 1943 года начальником Тагилстроя НКВД. При этом отмечаются как его высокая требовательность, так и гуманное отношение к людям. Именно он спас от голода и истощения уцелевших после невыносимо трудной зимы 1942 - 1943 годов мобилизованных немцев.
В то же время ужас внушал трудармейцам Челябметаллургстроя его начальник генерал-майор Комаровский. По его злой воле расстрелы трудармейцев за малейшие провинности стали в лагере обыденным явлением.
Сами трудармейцы по-разному оценивали своё положение Старшее поколение воспринимало «Трудармию» как очередное звено в длинной цепи различного рода репрессивных антинемецких кампаний, проводившихся при советской власти. Людей помоложе, воспитанных на социалистической идеологии, больше всего задевало то, что их, советских граждан, коммунистов и комсомольцев, лишили возможности защищать родину с оружием в руках, незаслуженно отождествили с немцами Германии и обвинили в пособничеству агрессору. Эти люди всеми своими поступками, поведением, активным трудом пытались убедить представителей власти в своей лояльности, надеялись, что вот-вот ошибка будет исправлена, справедливость восстановлена.
Немало немцев на протяжении всех лет «Трудармии» являлись передовиками производства, участвовали в стахановском движении. Так, например, только в тресте «Кемеровуголь» по результатам социалистического соревнования среди трудармейцев в марте 1944 года имелось 60 стахановцев и 167 ударников. Неоднократно отмечались случаи присвоения трудармейцам звания «Лучший по профессии». В частности, Анжеро-Судженские городские партийные, советские, профсоюзные и хозяйственные органы в марте 1944 г. присвоили звание лучшего лесодоставщика треста «Анжероуголь» немцу Шлейхеру, выполнявшему норму на 163 %.
В Кемеровской области в трудовую армию было мобилизовано более 45 тыс немцев, которые трудились на лесоповалах ШОРЛАГа, шахтах, рудниках, строительстве железных дорог.